Джеки Д`Алессандро - Завидный жених
– Идите за мной.
Они шли по узкому проходу между рядами, потом несколько раз поворачивали, и Мередит стало казаться, что она потерялась в каком-то огромном лабиринте. Наконец они Достигли двери, за которой, очевидно, находилась контора.
Филипп достал из кармана ключи, открыл дверь и жестом пригласил ее войти. Она оказалась в маленькой и тесной комнате, где основным предметом мебели был большой буковый стол. Лорд Грейборн подошел к нему, выдвинул ящик и достал две толстые конторские книги.
– Мы будем действовать следующим образом, – сказал он, – открывать ящик, доставать его содержимое, проверять его по списку, а затем укладывать обратно.
– А зачем открывать ящики? Разве не достаточно внимательно прочитать список и найти в нем что-то вроде «кусок каменной таблички с надписью»?
– По нескольким причинам. Во-первых, я уже читал эти списки и не нашел ничего похожего на «кусок каменной таблички с надписью». Во-вторых, очень возможно, что он в эти списки включен, но при этом неправильно описан. Поэтому проверка содержимого необходима. В-третьих, я не один занимался упаковкой и каталогизацией и не могу поклясться, что все обошлось без ошибок. И наконец, возможно, что «половины таблички» нет в списках потому, что она сочтена частью какого-нибудь другого предмета. Например, уцелевшую часть я нашел в алебастровой шкатулке, а значит...
– В списке может значиться только алебастровая шкатулка.
– Совершенно верно. – Он нагнулся и поднял с пола несколько кусков полотна. – Я постелю их на пол, перед тем как открывать ящики. Я считаю, что первый ящик нам надо проверить вместе, чтобы вы посмотрели, как это делается, а потом будем работать каждый над своим. Вы одобряете такой план?
Чем скорее они начнут, тем быстрее найдут камень. И тогда состоится свадьба, ее жизнь опять станет нормальной, и она сможет навсегда забыть о лорде Грейборне.
– Давайте приступим.
Два часа спустя лорд Грейборн отметил в списке и бережно уложил обратно в ящик изящную глиняную вазу, найденную, как ему припомнилось, во время раскопок в Турции, устало выпрямился, посмотрел на мисс Чилтон-Гриздейл, и внезапно у него перехватило дыхание.
Из-за душной жары, стоявшей на складе, она уже давно сняла свой кремовый кружевной жакет и сейчас стояла, нагнувшись над очередным ящиком, и тонкая ткань платья 0дотно облегала женственные округлости ягодиц. Надо сказать, они были прелестны.
С того самого момента, как мисс Чилтон-Гриздейл села напротив него в экипаже, который до этого казался вполне просторным, Филипп чувствовал странное волнение от ее присутствия. Вероятно, все дело было в запахе... в упоительном запахе свежего пирожного, так возбуждавшем его аппетит. Черт, разве женщина имеет право так пахнуть? Так, что грешные мысли против воли приходят в голову.
Она стояла в золотом луче солнечного света, льющегося из окна, и Филиппу показалось, что за спокойным и даже чопорным фасадом он видит скрытую, бьющую через край энергию и страсть.
И еще эти краски... Блестящие завитки волос цвета полночного неба, контрастирующие с фарфоровой кожей, безупречно белой, за исключением легкого персикового румянца на скулах. И сияющие зелено-голубые глаза, так напоминающие бирюзовую воду Эгейского моря, не говоря уже о полных розовых губах...
Все в ней казалось таким живым, ярким, сочным – как красочные мазки на белом холсте. Или как закат в пустыне – пламенеющие оттенки вечернего солнца и бесконечные мягкие песочные дюны.
Она наклонилась еще ниже, и Филипп вдруг удивительно отчетливо представил себе, как подходит к ней сзади, приникает губами к нежнейшей коже у основания шеи, тесно прижимается всем телом к женственным изгибам. Он потряс головой, чтобы прогнать неуместную и соблазнительную картину, и едва успел поймать свалившиеся с носа очки.
Что, черт подери, с ним происходит? Подобные сладострастные видения обычно не посещали его во время работы. Правда, ему никогда не приходилось работать в присутствии женщины. Женщины, чьи юбки шуршат при каждом ее движении и навевают мысли о пышных формах, скрытых под ними. Женщины, от которой пахнет так, словно она только что вышла из кондитерского магазина.
Женщины, которая не является его невестой.
Воспоминание о невесте прогнало нескромные картины и заставило Филиппа мрачно стиснуть зубы. Да, она не его невеста. И прекрасно. Вот сейчас его мысли движутся в правильном направлении. Она деспотична и назойлива. Она пытается превратить его в накрахмаленного, пошлого хлыща. Так-так, все правильно... мисс Чилтон-Гриздейл его враг.
Но отвести от нее глаз он все-таки не мог и смотрел, как она осторожно достает из ящика деревянную чашу и аккуратно ставит ее на покрывало. Потом она повернулась, чтобы сделать пометку в книге, а у Филиппа появилась возможность полюбоваться ее профилем.
Слегка вздернутый нос и подбородок, который, несомненно, можно назвать упрямым. Она нахмурилась и прикусила нижнюю губу, а он перевел глаза на ее рот и удивился, что не замечал его раньше. Рот был восхитителен. Кто создал его – ангел или дьявол? Мисс Чилтон-Гриздейл могла смело считаться воплощением приличия и благопристойности, но ее розовый пухлый рот наводил на мысли, очень далекие от приличных.
Филипп закрыл глаза и опять представил, как прижал бы ее к себе, как всем телом ощутил бы ее округлости и изгибы, как прикоснулся бы губами к ее губам. Теплым. Мягким. Вкусным... как изысканный десерт. Потом он осторожно раздвинет их, и его язык проникнет в глубину...
– Что-то случилось, лорд Грейборн?
Филипп резко открыл глаза. Мисс Чилтон-Гриздейл смотрела на него с тревогой и любопытством. Он почувствовал удушье, поборол желание ослабить узел галстука и два раза сглотнул, прежде чем заговорить:
– Случилось? Нет. Почему вы спрашиваете?
– Вы застонали. Вы ударились?
– Нет. – Боль, которую он чувствовал, была другого свойства. Как можно незаметнее он постарался изменить позу так, чтобы конторская книга на коленях спрятала от нее источник этой боли. Черт возьми! Месяцы воздержания так требовательно дали о себе знать в очень неудачный момент.
Ну конечно же! Причина этих неожиданных, неконтролируемых приступов желания в том, что уже несколько месяцев – много месяцев – у него не было женщины. Он ухватился за это объяснение, как собака за кость. Разумеется, все дело в этом. Его тело реагировало бы таким образом на любую симпатичную женщину. То, что желание вызывает даже такая мегера, только подтверждает эту теорию.
Филипп успокоился, но ненадолго – до тех пор, пока не вмешался внутренний голос: «Ты провел больше часа наедине с леди Сарой – твоей невестой – в слабо освещенной галерее, и ничего подобного тебе даже в голову не пришло».
